Личность, на которой построена моя работа - Максимильен Мари Изидор де Робеспьер. С ним я впервые встретилась задолго до темы Великой Французской Революции на уроках истории, посмотрев какую-то документалку, посвященную теории заговоров, пару лет назад. В ней была выдвинута теория о том, что ВФР была тщательно спланированным социальным экспериментом правительства Великобритании, в которой на тот момент также остро стояла проблема классового неравенства, с целью наблюдения за последствиями радикальных методов в решении данного вопроса. По той же теории, Максимильен Робеспьер, который, как известно, являлся одним из лидеров Революции и учредителем диктатуры якобинцев, был посланником британских секретных служб, а его террор в конечном итоге был направлен на объединение французского общества и устранение классовой вражды. Сейчас я не берусь защищать достоверность этих сведений, но тогда меня это впечатлило. Человек, убивавший и терроризировавший сотни тысяч своих сограждан, оказывается, принес себя и свою душу в жертву на алтарь революции. И когда я вновь встретилась с Робеспьером рамках анализа личности на уроках истории, поработав с его биографией и изучив все факты, я пришла к выводу, что мне точно есть, что сказать об этом человеке. 

Поэтому сегодня я думаю о Робеспьере. О Робеспьере, который рано потерял обоих родителей и беззаботное детство, что отразилось в детском шуме и смехе, сменяющимися резким ударом, символизирующим конец существования маленького Максимильена как человека открыто чувствующего. Я думаю о Робеспьере, как о двойственном человеке-загадке. О человеке, который мог и глазом не моргнув отправить своего ближайшего друга на эшафот, о мальчике из Арраса, который приручал загнанных уличных птиц.

Это показано в звуках сердцебиения и ночной тишины, сопровождаемой колокольчиками, которые отражают темный, скрытый внутренний мир этой личности: у диктаторов тоже есть живое сердце. Я думаю о Робеспьере, который в трудные времена среди множества людей и мыслей, отраженных в многоголосом топоте, выцепил одну, о спасении народа и важности перемен, об объединении классов и окончании вражды, о том, что революция ещё не закончена. Это был внезапный щелчок. Колокольчики и разрыв бумаги, нет, не бумаги, разрыв общества на сословия, на якобинцев и жирондистов, на красных и белых под звон траурных колоколов. Сегодня я думаю о Робеспьере, который подчинил себе всю Францию, заставив ее погрязнуть в кровавом терроре под торжественную Девятую Бетховена и мерный военный марш - жестоко, правильно, сурово. Кто выбьется из строя революции - будет затоптан этим огромным количеством послушных ног. И сначала люди даже в восторге. Многие соратники Робеспьера сошли с ума, упиваясь собственной властью, отклоняясь от первоначальной цели, что проиллюстрировано громким безумным хохотом. Он же - Неподкупный - карающий меч, остался предан идее до конца. Я думаю об умном и рациональном Робеспьере, прямом, как звуки линейки, знающим и одаренным, как книжные страницы.

А потом началась гильотина, поглотившая всех и вся, убивавшая без разбора врагов революции: дворян и выходцев из третьего сословия. Её звук для Робеспьера стал уже таким же привычным, как собственное дыхание, и тошно было уже и от того и от другого. Я думаю о Робеспьере, который действительно присутствовал лишь на одном суде - собственном, будто бы божьем. Народ все понял, и он не бог, чтобы прощать так просто. Где-то далеко звонили прощальные колокола, а ему слышалось только тихое пение давно погибшей матери. Я думаю о Робеспьере, который шел на казнь под аплодисменты и шум толпы, надеясь лишь на то, что Францию все же удалось спасти и все эти жертвы были не напрасны. А потом был только звук упавшей на его голову гильотины - последний в его жизни звук. Со смертью общего врага пришел конец и многолетней вражде между классами. Разрыв в обществе подобен разрыву бумаги и в этом случае действия Робеспьера стали склеивающим людей скотчем. 

О Максимильене Робеспьере можно думать очень много: можно им восхищаться за его внутренний стержень, ум и самоотверженность, можно ненавидеть за кровавые деяния. Но однажды узнав об этой великой личности, невозможно остаться к ней равнодушным.