Серия моих картин создана, опираясь на образ Чацкого в “Горе от Ума”. Кто такой Чацкий? Светлое пятно среди непроглядной тьмы. Несмотря на какие-то внешние обстоятельства, герой неизменчив и готов оставаться таким во что бы то ни стало. Подобную идею я передал в своей картине “Белая тумба”. Задний фон - набор хаотичных мазков грязных цветов (как-бы Фамусовское общество), а на переднем фоне - розовый, нежный комод, нарисованный такими же нежными как и он сам касаниями (Чацкий). Тумба не вступает в какие-либо отношения с фоном, создавая контраст. Личность может влиять на пространство вокруг неё, подстраивая это место под себя. Тогда это место может нам что-то сказать об этой личности. На моей картине “Зелень” можно увидеть отражение комнаты Чацкого, точнее пространство внутри его головы. Изначально это место может показаться хаотичным, беспорядочным. Но рассматривая картину чуть дольше, понимаешь, что она состоит из множества гладких плоскостей, которые создают своеобразный лабиринт. Светлые вещи на переднем плане - регулярные мысли Чацкого. Пятнистый ковер, как поток идей, а стол, как фундамент, транслируемых им мыслей. Задний фон темный и слегка прикрыт ширмой. В нём можно увидеть проблески белого, но мы никогда не узнаем что это. Чацкий скрыл это от себя и общества.

Личность, сама по себе, сильно зависит от общества и условий внутри него. Быть изгоем в обществе - значит навсегда остаться одиноким, непонятым, зажатым между молотом и наковальней. На моей картине “Клетка” изображена свеча, стоящая на полке. Она сдавлена стенками со всех сторон, а размер холста делает пространство внутри ещё меньше. Со стороны зрителя стенки нет, и свет свободно проникает внутрь. Свеча как Чацкий, общество не даёт ему раскрыться, подавляя его идеи. Данная экспозиция показывает как и почему Чацкий не добивается того о чём говорит. Я сочувствую Чацкому. Даже вижу в нём некоторое отражение себя. Я понимаю его идеи и почему он в них верит. Сочувствие мое проявляется не как сострадание, жалость, а скорее я пытаюсь на себе ощутить то, что чувствует он. Да, его не приняли в доме Фамусовых, но перед ним впереди целая жизнь и столько путей открыто. Когда я писал картины, я чувствовал отчаяние, надеясь на лучшее и зная, что всё будет хорошо.