С самого начала, то есть когда мы рисовали двумерные эскизы, моя композиция была про две пули, которые пронзают голову. В абстракции же это вылилось на некое противостояние острых красных фигур с круглыми голубыми плавными, между которыми расположились два красных луча, которые «разбивают» черный прямоугольник на четыре части. И благодаря стилю абстракции, исходный смысл оказался вовсе не очевидным: да, некая атака угадывалась всеми присутствующими на выставке, но изначальную задумку не понял никто.

Из-за начальной задумки, моей темой был вопрос «Можно ли убивать людей?» Разумеется, с начала можно даже не понять вопроса: убивать это всегда плохо, как вообще можно спрашивать о правильности такого акта? Но при том эти убийства до сих пор существуют и происходят каждый день. Часто такие действия оправдывают отсутствием альтернатив, но так ли это всегда? Возможно, это прозвучит по-детски, но разве нельзя почти во всех случаях решить все договоренностью и найти рациональный выход из ситуации?

В основном на эту идею меня натолкнули уроки истории, где мы рассматривали революции. Это одно из самых парадоксальных понятий, с которым я сталкивался на истории: с одной стороны, это действие положительное с точки зрения революционеров и истории, так как свержение власти происходит преимущественно при её застое, а следовательно революция есть эффективный способ прогресса. Но при том ни одна революция не прошла без кровопролития, порой в высшей степени излишнего (нередко в разобранных нами примерах случались атаки на нейтральных жителей, которые эту революцию не поддерживали). Так можно ли считать революцию отнести к «белому» или «черному»? И вообще, есть ли шанс обойтись без крови? По моему мнению, ответ – да. Почти всегда можно пойти на мирные переговоры и рано или поздно добиться результата. К сожалению, лишь «почти»: например ВФР началась из-за голода, то есть если бы люди пошли на переговоры, то могло погибнуть гораздо больше людей, чем при революции (здесь речь идёт лишь о тех жертвах, которые понадобились для свержения власти, а не о жертвах последующего террора). Но в других случаях, например при польских революциях, можно было найти компромисс. Дать Польше свободу значительно улучшило бы её отношения с Россией и привело бы к отсутствию революций. Но это сейчас я говорю, что очевидно можно договориться. Если бы все было так просто, то революций бы не было: на тот момент понятие национализма среди некой группы людей было в новинку, и в краткосрочной перспективе России было бессмысленно давать эту свободу. Как и со стороны поляков договариваться: у нас крайне сложные отношения до сих пор и просто начать разговор, из-за неких правил ведения политики, нельзя.

Стоит отметить, что и подавляли эти восстания крайне жестоко, что приводило к большему количеству восстаний и получался некий замкнутый круг. И это до сих пор происходит, ведь непризнанных государств и войн из-за них не перечесть.

Это лишь один из многих примеров, когда убийство людей расценивается как единственный способ. Также у нас все ещё существует смертная казнь в некоторых местах, войны по самым банальным причинам все ещё идут и с обоих сторон преподносятся как нечто хорошее, а протесты все ещё жестоко подавляют.

Но ответить на изначальный вопрос я не смогу, так как все ещё я считаю, что таких границ быть не должно и если общество может поставить таковые, то его нельзя называть цивилизованным. Да и если бы я смог ответить на этот вопрос, то либо изобрел новую «идеальную» мораль, либо прекратил все убийства. Но, очевидно, это невозможно. В работе я попытался отобразить само убийство человека и насколько это… примитивно. Если эта работа может хоть слегка заставить задуматься, можно ли считать нормальным и правильным общество, где хоть в каком то виде убивать людей – норма, то я могу назвать эту работу успешной.